Начальник железнодорожных войск СССР, герой Социалистического Труда
генерал-полковник МАКАРЦЕВ М.К.
Справка:4 февраля 1927 г. родился М. К. Макарцев (г. Елец Липецкой обл.), генерал-полковник (1983 г.), Герой Социалистического Труда. Вся служба прошла в Железнодорожных войсках. Участвовал в строительстве железнодорожных путей и мостов по всей стране — от Прибалтики до БАМа. В 1983— 1992 гг.- начальник железнодорожных войск.
Впервые с этим неординарным человеком, я встретился в 1968 г. на ст. Мяннику (Эстонской ССР) в воинском городке 102 путевого батальона ( в.ч. 61332), который входил в состав 29 (Вильнюсской) железнодорожной бригады. Бригадой в то время командовал, подполковник М. Макарцев. Заместителями были: первый заместитель командира Е.Несселовский, Начальник политотдела А.Демин, начальник штаба Б.Хромоногов, начальник тыла Барабанов, главный инженер М.Ковалев, главный механик Я.Перельштейн.
Как же произошла наша «встреча-знакомство»? Если не ошибаюсь, дело было в сентябре месяце. В тот день я был дежурным по части. Была суббота или воскресенье. Было обеденное время, и личный состав рот строем выдвигался на прием пищи. Конечно, назвать строем это движение, невозможно, и было бы большим преувеличением – двигалась шумная, с криками и гортанными выкриками, неуправляемая толпа, рвавшаяся в столовую. Я молодой лейтенант, выпускник УВОСО, пытался, конечно, навести порядок, строил и возвращал строй на исходную позицию, требовал исполнения строевой песни, но честно скажу, попытки мои были жалкими, и получалось не все. Возле столовой возникало замешательство, слышался гул и гомон недовольных военнослужащих. Старшины рот со своими обязанностями явно не справлялись. В это время ко мне подбегает дежурный по штабу с сообщением, что меня вызывает к себе комбриг! Я, естественно, в замешательстве, откуда он взялся. Забегая вперед, скажу, что встречал его комбат Мухин. Окна кабинета оперативной группы бригады выходили как раз на столовую, и прибывший комбриг А. Макарцев все происходящее возле столовой видел воочию. Захожу в кабинет. Возле окна стоит высокого роста, черноволосый, но уже начинающий седеть, мужчина. Это был Комбриг. Про его нрав я уже был наслышан. Это был суровый, я бы, даже сказал, крутой на расправу начальник. Естественно строго и гневно он спросил: Товарищ лейтенант! Вы что не способны навести порядок? Вы, почему разлагаете батальон? И далее в том же духе, продолжает меня воспитывать и учить уму разуму. Я, естественно, стою, молчу, переминаюсь с ноги на ногу, и думаю - как это за две недели пребывания в части я сумел ее разложить. Характер у меня тоже не сахар, не выдержал и сказал ему об этом, а он как взвинтится, Вы, что мне лейтенант перечите, не можете навести порядок, и еще возражаете. Не воспринимал он такого противодействия и прерывал подчиненного, а тут без году неделя, какой-то лейтенант зубки показывает, огрызается. Комбриг пуще прежнего, кипит. Известно, что нападение лучшее средство защиты. Я вновь резко ответил, что способен навести порядок. Дайте срок, и мой взвод будет лучшим - отвечаю ему. Скажу только одно, что разговор у нас состоялся предметный. Он понял меня, а я, конечно, его, и вышел от начальника, как говорится, с его мнением. С тем и расстались - он занялся своими делами, я пошел наводить порядок. Вспоминаю, что впоследствии у нас были, какие то редкие встречи в офицерской столовой, за ужином. Вот и тот случай в офицерской столовой, которая размещалась в двухосном вагончике ( в Пярну) и где стояли всего четыре стола, я запомнил достаточно четко. Знаете, как бывает, когда ужинают несколько человек, и вдруг на ужин приходит начальник, то разговоры сразу же смолкают, и народ старается скорее уйти. Я же
что- то рассказываю своим товарищам - Иван Андреевичу Гундяку и Вите Бобкову, жестикулирую, не обращая внимания на присутствие комбрига, хотя вижу, что он исподлобья наблюдает за мной и слушает мои реплики. Разговор, четко помню, шел по поводу зашивки большого количества стрелочных переводов во входной горловине парка приема ст. Пярну -товарная, а мне этого делать еще не приходилось. И.Гундяк - комроты 2 в этих делах был дока и объяснял мне за столом аспекты зашивки. Вели мы себя по-молодому, шумно. Комбриг молча жевал и стоически молчал. Думаю, что тогда, в 1970 году он меня и заприметил во второй раз. Прошло два года службы. Взвод свой я вывел в передовые и был достаточно авторитетным офицером в бригаде. В этом же году комбриг Макарцев стал предлагать мне роту, но я рвался в академию и поэтому как мог, отказывался, а в беседе с ним, об этом сказал ему. Он меня внимательно выслушал, предложил помощь в поступлении на заочную форму обучения только бы я принял роту, но я упорно стоял на своем. Уважал он грамотных, организованных и умеющих отстаивать свое мнение офицеров, выдвигал их на повышение и следил за их прохождением по служебной лестнице. Видимо моя убежденность сразила его, он дал мне шанс, и я его использовал. Разница в служебном положении у нас была огромной, да и в возрасте тоже - почти 20 лет (в отцы годился).М.Макарцев проходил службу на должностях командира роты, заместителя командира мостового батальона по политической части, командира батальона, начальника штаба учебного батальона (г. Петродворец), первым заместителем командира 29 бригады при комбриге Суходольском. Из рассказа А.Венгловского (бывшего в то время ревизором по безопасности движения отделения эксплуатации) я услышал, что когда М.Макарцеву предложили должность первого заместиля комбрига, он, будучи комбатом 8 мостового батальона, попросил у Суходольского время, что бы достроить мост через р. Неман, который и достроил. Смело, можно сказать, рабочий процесс этого человека заключался не столько в труде, сколько в его поступках. Уже в то время он был особый по внешнему виду и внутреннему миру, а главное своими действиями. Затем его назначили командиром бригады. В своей практической жизни и работе он был очень разным : раскаленным, терпеливым, прохладным и наоборот. Трудовое напряжение его не знало предела и границ. Он мог работать сутками и держал штурвал в надежных руках. Нрав Михаил Константиновича был крутой, и офицеры, узнав, что он прибыл на объект, разбегались, в буквальном смысле этого слова, кто куда, выдумывая разные предлоги с ним не встречаться. Рассказывает офицер С. Едаков: Комбат Кремер, узнав, что на ст. Смоленск-полукольцо едет, комбриг спрятал Газ-69. Сам же на лыжах (дело было зимой) ушел в неизвестном направлении. Прибывшего М. Макарцева встречает заросший, с копной рыжих волос, С.Едаков (в то время комвзвода эксплуатации). Где комбат? вопрошает комбриг. Что остается делать комвзвода? Отвечает: убыл на трассу. Комбриг в ярости, и недолго думая, говорит С.Едакову: Срочно мне лыжи и покажите мне, в каком направлении он ушел. Надел их…и махнул вдогонку за Кремером. Что там происходило нам не ведомо. Вот такой был непоседа и холерик. Подводя, как бы итог времени пребывания М.Макарцева комбригом, скажу, что, определяя цель и средства достижения ее, он ставил перед подчиненными только локально-конкретные задания, но требовал непременного их выполнения. Комбрига М.Макарцева очень ценил начальник Прибалтийской железной дороги Краснобаев Н., но Михаил Константинович вел себя с ним без подобострастия и был тверд, в своих убеждениях. Будучи заместителем командира корпуса ( Свердловск), он прежде чем выслушать того или иного начальника отдела о положение дел, в начале очень серьезно изучал руководящие документы, поднимал и читал приказы трехгодичной давности, и только затем выслушивал и предельно жестко спрашивал за провалы в работе. Все его положительные командирские качества раскрылись, когда он стал командиром 4 ЖДК.
