Официальных песен про нашу службу - нет (не считая ту, что про "эшелоны на Луну", озвученную на вечернем мероприятии 5 марта 2008 г.). Не было социального заказа - ведь срочников-то нет. Но природа не терпит пустоты....
Давайте составим сборник наших самодеятельных песен. С глубоким внутренним цензом, конечно. Начинаю публикацией официальных и полуофициальных песен - не совсем о ВОСО, но о событиях, связанных с перевозками.
А, может, конкурс организуем?

Дополнительная информация:
Гениальные стихи по теме можно (нужно!) посмотреть здесь:
http://shunatov.narod.ru/1photoalbum.html
раздел "ЗКУ Смеха"

ВОЕННАЯ СУДЬБА
муз. и сл. М. Калинкина

Я был кокардой, каской и плюмажем,
Я ложкой был в позавчерашних щах,
Я вывозил Чернобыльскую сажу
И Белый дом то брал, то защищал…
Грузил в Берлин, Панджшер и город Грозный,
Тонул в Анголе, вылетал в туман.
Я доводил порой, хоть было поздно,
Идеи всех главкомов до ума.
Я начинал, когда вовсю пылало,
Но об успехе мог лишь доложить…
И состоянье полного аврала –
Вот жизни мой естественный режим!
И ощущенье риска так знакомо,
Когда у прочих валятся штаны…
Но я погрузки танков и парткома
Боялся меньше собственной жены.
И все мои закаты, все рассветы,
Веселье праздников и грустная «губа» –
Зима и осень, и весна, и лето –
Моя веселая военная судьба!

Взлетает груз любой под «три-четыре»
Из-под моей бестрепетной руки.
Я мир оберегаю во всем мире,
А также рынки, стройки и ларьки.
Я был макушкой, был филе и шеей,
Уж, миль пардон, имеем то, что есть…
И пусть сегодня денег не имею,
Зато пока еще имею честь.
Мои закаты и мои рассветы,
Боеготовность в дымовых клубах…
Зима и осень, и весна, и лето –
Моя веселая военная судьба!

Я был кокардой, каской и плюмажем,
Я ложкой был в позавчерашних щах.
Я разгребал Чернобыльскую сажу
И Белый дом то брал, то защищал…
Придут к кормушкам новые мессии,
И время вытрет наши имена,
Я был такой же, как и ты, Россия!
Я был такой же, как и ты, страна!
Мои закаты и мои рассветы,
Чечня, Баку, и Целина, и БАМ,
Зима и осень, и весна, и лето –
Моя веселая восовская судьба!

БРОНЕПОЕЗД «ПРОЛЕТАРИЙ»
муз. В. Баснера, сл. М. Матусовского

Пусть даль в сплошном пожаре,
Пусть кружит, метет пурга,
Бронепоезд «Пролетарий»
Грозно мчится на врага.
Впереди дорог немало,
И метет его свинец,
Миру новому – начало,
Миру старому – конец.

Припев :
Песня, как дальний гром,
Слышится где-то:
«Смело мы в бой пойдем
За власть Советов».

Чья-то тень на крутояре,
Кто-то прячется в овраг,
Бронепоезд «Пролетарий»
Мчит вперед на всех парах.
Знают это, знают паны,
Знают села, города,
Что к былому нет возврата,
И не будет никогда.

На земном на нашем шаре,
Дни и ночи напролет
Бронепоезд «Пролетарий»
Справедливый бой ведет.
Вокруг небо станет алым,
Но опять наступит май,
Будто впрямь летит по шпалам
Революция сама.

ЭШЕЛОННАЯ
муз. А. Александрова, сл. О. Колычева

Эшелон за эшелоном,
Эшелон за эшелоном…
Путь-дорога широка.
Командарм велел – и точка!
Машет беленьким платочком
Дону синему рука.

Нас с тобою, Ворошилов,
Жизнь походная сдружила,
Вместе в бой летели вскачь…
Вспоминает враг с тоскою
Бой под Белой Калитвою,
Бой под станцией Калач.

За Царицын, за Царицын
Дни и ночи будем биться,
Пики с пиками скрестя…
И не смыть ее дождями
На бугре и в волчьей яме –
Кровь рабочих и крестьян.

Командарм велел – и точка!
Машет беленьким платочком
Дону синему рука.
Эшелон за эшелоном,
Эшелон за эшелоном…
Путь-дорога широка.

1936 г.

БОЕВАЯ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ
муз. Дм. и Дан. Покрасс, сл. Я. Шварца

Над любимой родиной
Облака тревожные.
Через перелески,
Горы и луга
Мчат составы
Железнодорожные,
Мчат составы
Прямо на врага.

Припев:
Только черный дым клубится,
Только рельсы убегают,
И оружие сверкает
В свете дня.
Нас на битву посылает,
Нас в пути благословляет
Изумительная Родина моя.

Полыхают пламенем
Топки паровозные.
По любым дорогам,
Под любым огнем
В помощь фронту
Эшелоны грозные
К месту боя
Смело подвезем!

Строить счастье светлое
Гады помешали нам.
Мы врага загоним
В землю навсегда.
За свободу,
За родного Сталина
Двинем к фронту
Бронепоезда!

По дорогам родины
Клич гремит воинственный:
Становитесь смело
На посты свои,
Боевые
Железнодорожники,
Дети славной
Сталинской семьи!

1942 г.

ЭШЕЛОНЫ
муз и сл. В. Берестова

С милым домом разлученные,
В горьком странствии своем,
Пьем мы только кипяченую,
На чужих вокзалах пьем.

Было нам в то время грозное
Чем залить свою тоску.
Эх ты, царство паровозное!
Сколько хочешь кипятку.

Погодите-ка, товарные!
Пей, бригада, кипяток.
Пропустите санитарные
Эшелоны на восток.

Погодите, пассажирские!
Сядьте, дети, на траву.
Воевать полки сибирские
Мчат курьерским под Москву.

Командиры осторожные
Маскировку навели.
Эх, березоньки таежные,
Далеко ж вас увезли.

Паровоз рванет и тронется,
И вагоны полетят.
И березки как на Троицу,
Как на избах шелестят.

НА СТРЕЛКЕ ДАЛЕКОЙ
шуточная переделка эстрадной песни «На Волге широкой»

На стрелке далекой,
У мачты высокой,
Гудками кого-то зовет тепловоз.
Под городом Горьким
Стоит он на горке,
Диспетчер прохода ему не дает.

Механик ругался,
За рацию брался,
Дежурного он вызывал вновь и вновь,
Но нету сигнала
По четным каналам,
И нету ответа на эту любовь.

В рубашке нарядной,
Помятой изрядно,
Лениво ступая, дежурный пришла.
Она говорила,
Что их не забыла,
А просто восовцам зеленый дала.

На стрелке далекой,
У мачты высокой,
Уже никого не зовет тепловоз.
Бригада сменилась,
И все изменилось,
И разом решился тяжелый вопрос.

МАТУШКА ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
муз. А. Коробкина, сл. – шуточная переделка

В дождик, жару и стужу
График движенья нужен.
Стучат колеса под грузом веским,
И днем, и ночью гудит железка.

Припев:
Матушка, железная дорога,
На нее надежда, как на бога.
Я скажу: железка дорогая,
Стала ты нам в жизни как родная.

К югу поедут люди,
Отдых пусть добрым будет!
А если север грозит тайгою,
То непременно всегда с тобою –

Припев.

Грузы везут вагоны,
Звезды несут погоны,
У руководства заботы много,
И их расчеты проверит строго –

Припев.

На ночь закрыл засовы,
Чайник согрел восовец.
Всем, кто в железнодорожной форме,
Дает работу, хранит и кормит –

Припев.

Праздник когда нагрянет,
Случай такой настанет –
Мы дисциплину слегка подвинем,
И за нее мы бокал поднимем –

За матушку, железную дорогу!
На нее надежда, как на бога.
Я скажу: железка дорогая,
Стала ты нам в жизни как родная.

ХРУПКАЯ ДЕВОЧКА НА ПЕРРОНЕ
муз. и сл. Д. Еремина

Сколько раз я видел это, сколько раз,
Кассы, очередь, билеты, пробил час.
Провожают, отъезжают, кто куда,
Люди, лица пролетают, исчезают города.
Ожидаю, скоро тронет, и курю,
О своем, на посторонних не смотрю.
Но сюжет обыкновенный тронет грудь,
Если провожал военных кто-нибудь.

Припев:
Хрупкая девочка на перроне,
Переживая, сжимает ладони,
А из окна в строгом лике отца
Стриженый чуб офицера-юнца.
Хрупкая девочка на перроне,
Скорый, наверное, скоро тронет,
И унесет в неизвестную даль
Преданность, верность, тоску и печаль.

Дни до отпуска считали курсачи,
Первый отпуск отгуляли – застучит
Поезд скорый, неизменный, а она
Вдруг поймет, что муж военный, и одна.

Ехать ей нельзя, учеба целый год,
Ах, как много, ну еще бы ждать и вот,
Наконец, дела отпустят – и примчит,
Даже если в доме пусто, даже если негде жить…

Извини меня, родная, вновь билет.
Все прекрасно понимаю, не секрет,
Ты как прежде прелесть, милость, взгляд смешной.
Только чубчик мой покрылся редкой сединой.

РАСКИНУЛОСЬ МОРЕ ШИРОКО
народная

Раскинулось море широко
И волны бушуют вдали.
Товарищ, мы едем далёко,
Подальше от милой земли.

Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит,
А берег и мрачен и тесен, –
Как вспомнишь, так сердце болит.

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, –
Сказал кочегар кочегару, –
Огни в моих топках совсем не горят,
В котлах не сдержать мне уж пару.

Пойди, заяви им, что я заболел
И, вахту не кончив, бросаю.
Весь потом истек, от жары изнемог
Работать нет сил, умираю».

Товарищ ушел… он лопату схватил,
Собравши последние силы.
Дверь топки привычным толчком отворил
И пламя его озарило.

Лицо его, плечи, открытую грудь,
И пот с них катившийся градом.
О, если бы мог кто туда заглянуть,
Назвал кочегарку бы адом.

Котлы паровые зловеще гудят,
От силы паров содрогаясь.
Как тысячи змеев пары те шипят
Из труб где-нигде провивáясь.

Нет ветра сегодня, нет мочи стоять.
Согрелась вода, душно-жарко.
Термометр поднялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка.

Окончив кидать, он напился воды,
Воды опреснённой, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы.
Услышал он речь машиниста:

«Ты, вахту не кончив, не смеешь бросать.
Механик тобой недоволен.
Ты к доктору должен пойти и сказать.
Лекарство он даст, если болен».

На палубу вышел, сознанья уж нет…
В глазах у него помутилось.
Увидел на миг ослепительный свет…
Упал, сердце больше не билось.

К нему подбежали с холодной водой,
Стараясь привéсть его в чувство,
Но доктор, взглянув, покачал головой:
«Напрасно все ваше искусство!»

Всю ночь в лазарете покойник лежал
В матросскую форму одетый.
В руках на груди крест из воска держал.
Воск таял, жарою нагретый.

Проститься с товарищем утром пришли
Матросы, друзья кочегара.
Последний подарок ему поднесли –
Колосник обгорелый и ржавый.

К ногам привязали ему колосник,
Простынкою труп обернули.
Пришёл корабельный священник-старик
И слёзы у многих сверкнули.

Был тих, неподвижен в тот миг океан.
Как зеркало воды блестели.
Явилось начальство, пришёл капитан
И вечную память пропели.

Напрасно старушка ждет сына домой.
Ей скажут, она зарыдает.
А волны бегут от винта за кормой
И след их вдали пропадает.

Песня посвящена рейсам Добровольного флота на Дальний Восток, в том числе, «по казённым нуждам» – для перевозки воинских подразделений, новобранцев и ссыльных. Другое название песни – «Кочегар».
Создана неизвестным автором в конце XIX в. или в 1900-е гг. на основе популярного в период Крымской войны (1853–1856) романса «После битвы» («Не слышно на палубе песен...», сл. Н. Щербины, муз. А. Гурилёва, 1843 г.). Романс был очень популярен на флоте. Основной сюжет песни «Раскинулось море широко» – новый, не связанный с первоначальным романсом. В песенный обиход введена поэтом-любителем Г. Зубаревым; некоторые источники называют Зубарева автором, а не обработчиком. Народные варианты короче авторского: реально бытуют 12–15 куплетов из первоначальных 21.
Изысканно-грустная первоначальная мелодия Гурилёва в песне стала значительно проще. Возможно, романс, попав во флотскую среду во время Крымской войны, продолжал изменяться, и к началу 1900-х гг. итогом этих изменений стала песня «Раскинулось море широко».
Входила в репертуар Н. Плевицкой, в музыкальную композицию Л. Утёсова «Два корабля» (1937), что способствовало ее популяризации. Песня послужила основой для множества дальнейших переделок, особенно во времена Второй мировой войны: «Гимн севастопольцев», «Партизанская» («Раскинулась роща широко...»), «Раскинулись рельсы широко», «Раскинулось море широко (О Второй мировой)», «Я встретился с ним под Одессой родной» и др.

КОЧЕГАР
народная

На просторе Каспий-моря
По искрящейся волне
Пароход идет с войсками,
С флагом белым на корме.

Наверху штаб-офицеры
И полковник в орденах –
На ногах сверкают шпоры
И погоны на плечах.

Пьют вино, кричат, смеются:
«На веревку вздернем всех,
И Совет разгоним лихо
Без препятствий и помех».

У котла, у парового,
Черен грязью и угрюм,
Кочегар сидит согнувшись
От наплыва тяжких дум:

«Скоро будет Александровск,
Там не ждут таких гостей;
Власть Советская лишится
Снова лучших сыновей».

Вдруг он слышит в рупор голос:
«Город видишь? Тихий ход!»
«Эй, прощай, жена и дети,
И прощай, честной народ!»

Быстро клапан закрывает,
В топку сыпет уголь весь
И на палубу взбегает,
Словно грозной смерти весть.

Вслед за ним несется грохот,
Пар вздымается столбом,
Пароход взлетел на воздух,
Тонет в море голубом.

Море в пене, солнце блещет,
На просторе – никого.
Власть Советская дороже
Бела света самого.

Песня времен Гражданской войны на мотив «Из-за острова на стрежень…». Кроме подвига революционно настроенного матроса, описывает, в том числе, воинские морские перевозки белогвардейцев.

УХОДИЛИ МЫ ИЗ КРЫМА
сл. Н. Туроверова

Уходили мы из Крыма
Среди дыма и огня.
Я с кормы все время мимо
В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,
За высокою кормой,
Все не веря, все не зная,
Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы
Ожидали мы в бою.
Конь все плыл, теряя силы,
Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо –
Покраснела чуть вода...
Уходящий берег Крыма
Я запомнил навсегда.

Николай Николаевич Туроверов (1899–1972) – поэт-эмигрант, правнук донского поэта А. Туроверова (песня «Конь боевой с походным вьюком»). Родился в станице Старочеркасской-на-Дону. В 1917 г. вступил вольноопределяющимся в Атаманский казачий полк и отправился на фронт; с начала Гражданской войны – в Белом движении, эвакуировался из Крыма в ноябре 1920 г. с войсками Врангеля. С 1922 г. в Париже. Журналист, издатель, историк казачества. В годы Второй мировой войны служил в кавалерийских частях Иностранного легиона. Похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Белоэмигрантское стихотворение было положено на музыку и исполняется как песня. Считается, что стихотворение легло в основу знаменитого эпизода из кинофильма «Служили два товарища», где герой Владимира Высоцкого белогвардеец Брусенцов стреляет с борта корабля в плывущего за ним коня, а затем стреляется сам.
Песня напоминает о профессиональном подвиге восовцев врангелевской армии, обеспечивших ее беспримерную эвакуацию.

ТЕПЛОХОД «КОМСОМОЛ»
муз. В. Соловьева-Седого, автор слов неизвестен

Теплоход страны моей любимой
Вез руду к бельгийским берегам.
Мирно шел он Средиземным морем
По широким медленным волнам.
А на нем – товарищ мой
У руля стоял.
«Знак почета» у него
На груди сиял.

Дышит зноем синяя пустыня,
Тишина, куда ни погляди.
Только вдруг под вымпелом фашистским
Появился крейсер позади.
Прочитал товарищ мой
Имя корабля –
Еще крепче сжал рукой
Рукоять руля.

Загремели залпы роковые,
Зашумела яростью вода.
Теплоход, простреленный пиратом,
Погрузился в море навсегда.
С ним ли ты, товарищ мой?
Весточку подай.
О тебе скорбит душой
Весь Советский край.

На земле, морях и океанах
Будет день, мы верою полны.
Мы пройдем победным ураганом
И рассеем призраки войны!
За тебя, товарищ мой,
За советский флаг
Враг ответит головой
В будущих боях!

1937 г.

12 декабря 1936 г. крейсер франкистских мятежников «Канариас» потопил в нейтральных водах советский теплоход «Комсомол». Команда попала в фашистские застенки. Ранее, 25 октября, на пароходе «Комсомол» в испанский порт Аликанте для армии республиканцев были доставлены около пятидесяти истребителей И-16 и советские специалисты. Песня известна из репертуара Л. Утёсова.

ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ
муз. В. Агапкина, автор слов неизвестен

На причале славянка стояла
И махала прощально рукой.
Полетела б за ним, побежала!
Сокол мой, возвращайся домой!

Припев:
Прощай, мой родной,
Иди на смертный бой!
Узнает грозный враг
Как вьется над волной наш флаг!
Но время пролетит,
Победный наш марш прозвучит!
Живым вернешься,
В огне спасешься –
Тебя любовь моя хранит!
Живым вернешься,
В огне спасешься –
Тебя любовь моя хранит!

Пусть Победа ценою безмерна,
Плач славянский звучит и звучит.
За Советский Союз, за Победу
Мой единственный там постоит!

Слезы я утираю украдкой.
Ой, горька ты, разлука, горька.
Но не зря назвалась я славянкой –
Чашу горькую выпью до дна!

Свежим ветром растаяли тучи.
Рать Советская стала стеной.
Светоч мира ты, стяг наш могучий,
И зовешь ты народ за собой!

Малоизвестный, «причальный», а не «перронный» вариант бессмертного марша, без которого уже около ста лет невозможно представить себе ни одну воинскую перевозку, написан в период Великой Отечественной войны. Один из «железнодорожных» песенных вариантов на стихи В. Лазарева, приведен ниже:


Наступает минута прощания,
Ты глядишь мне тревожно в глаза,
И ловлю я родное дыхание,
А вдали уже дышит гроза.

Дрогнул воздух туманный и синий,
И тревога коснулась висков,
И зовет нас на подвиг Россия,
Веет ветром от шага полков.

Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости–прощай, прости–прощай...
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Не все из нас придут назад.

Летят, летят года,
Уходят во мглу поезда,
А в них – солдаты.
И в небе темном
Горит солдатская звезда.
А в них – солдаты.
И в небе темном
Горит солдатская звезда.

Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости–прощай, прости–прощай...
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Не все из нас придут назад.

Лес да степь, да в степи полустанки.
Свет вечерней и новой зари –
Не забудь же прощанье Славянки,
Сокровенно в душе повтори!

Нет, не будет душа безучастна –
Справедливости светят огни...
За любовь, за великое братство
Отдавали мы жизни свои.

Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Прости–прощай, прости–прощай...
Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Не все из нас придут назад.

Летят, летят года,
А песня – ты с нами всегда:
Тебя мы помним,
И в небе темном
Горит солдатская звезда.
Тебя мы помним,
И в небе темном
Горит солдатская звезда.

Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай,
Прощай, милый взгляд,
Не все из нас придут назад.

ПЕСНЯ О ЛАДОГЕ
муз. Л. Шенберга, сл. П. Богданова

Сквозь шторм и бури, через все преграды
Ты, песнь о Ладоге, лети!
Дорога здесь пробита сквозь блокаду, –
Родней дороги не найти!

Припев:
Эх, Ладога, родная Ладога!
Метели, штормы, грозная волна...
Недаром Ладога родная
«Дорогой жизни» названа.
Недаром Ладога родная
«Дорогой жизни» названа.

Пусть ветер Ладоги поведает народу,
Как летом баржу за баржой
Грузили мы и в шторм, и в непогоду,
Забыв про отдых и покой.

Зимой машины мчались вереницей,
И лёд на Ладоге трещал, –
Возили хлеб для северной столицы,
И радостно нас Ленинград встречал.

И знаем мы, кровавая блокада
Исчезнет скоро, словно тень:
Растут и крепнут силы Ленинграда,
Растут и крепнут каждый день!

Когда пройдут года войны суровой,
Залечит раны город мой,
Народ вздохнёт и песню с силой новой
Споёт о Ладоге родной.

Известная и любимая не только в Ленинграде песня-марш о «Дороге жизни», которая, в отличие от расхожего образа, работала не только зимой.